— Но это же игрушка маленьких хорёчков! — удивлённо ощупал фигурку Крот.

— А хорёчки сказали, что она им больше не нужна, потому что они достойны лучшего, — ответил Барсук. — Ну, вперёд! — скомандовал он, и Сорока взмыла в воздух с Кротом на хвосте.

Большая Медведица как раз пыталась уложить Медвежонка на дневной сон и раз за разом накрывала его облачным одеялом, а он раз за разом раскрывался, потому что ненавидел спать днём, когда она вдруг заметила в небе птицу. У птицы на хвосте болтался какой-то сияющий зверь. Птица — это была Сорока, но Большая Медведица не разбиралась в птичьих видах — парила пока ещё значительно ниже того места, где располагалась Небесная Нора, но явно пыталась подняться как можно выше и уже поравнялась с большим тёмным облаком, служившим Небесным Медведям погребом, где они хранили небесный картофель. Птице явно было тяжело тащить на хвосте прицепившегося к ней лесного зверя, поэтому она присела на крышу погреба отдохнуть.

— О ужас! — воскликнула Медведица. — Эти звери совсем сошли с ума! Если они нас увидят, небесный свод упадёт на землю! И тогда нам всем конец!

— Где звери, которые сошли с ума? Где, где они? — Небесный Медвежонок вскочил и возбуждённо запрыгал на облачном матрасе.

— Немедленно ложись! — взревел Небесный Медведь, а Медведице сказал: — Не волнуйся, я сейчас всё решу.

Он набрал полную грудь воздуха, а потом дунул — и всё вокруг заволоклось плотным белым туманом.

— Они испугаются и вернутся вниз, — сказал Небесный Медведь. — Никто не любит блуждать в тумане.

— Как страшно-то! — прошептала Сорока. — И не видно-то ничего в этом космосе!

— А ты оставь меня на туче, Сорока, а сама лети вниз.

— А как же звезда? Мне ведь полагается звезда за полёт в космос?

— Конечно, Сорока. Барсук Старший наградит тебя звездой.

— Когда?

— Я думаю, завтра. Соберёт всех зверей — и торжественно вручит тебе звезду.

— А ты чего будешь тут делать-то, один-то, на туче?

— У меня тут небольшое задание, Сорока.

— Но тебя-то звездой-то не наградят? — Сорока подозрительно щёлкнула клювом. — Только меня одну, так?

— Не волнуйся. Только тебя.

Когда туман рассеялся, Небесные Медведи осторожно высунулись из норы. Странный зверь, от которого исходило сияние, по-прежнему сидел на туче. А вот странная птица улетела.

— Эй, Медведи! Я Крот! — закричал зверь. — Я совершенно слепой! Поэтому я не могу вас увидеть! Идите сюда! Я принёс вам вашу звезду! — Он вытащил из кармана звезду. — А ещё я принёс вашему Небесному Медвежонку игрушку!

— Слепой зверь! — восторженно завопил Медвежонок и прыгнул к Кроту на тучу. — Слепой зверь! Ты будешь со мной играть?

До самого вечера, пока Медведица пришивала звезду к небесному своду, Крот играл с Небесным Медвежонком в прятки. Медвежонок прятался, а Крот его находил, хоть и был слепым, потому что у Крота был очень хороший нюх, и он чуял запах Небесного Медвежонка. Медвежонок пах мёдом, молоком небесных коров и весенним дождём, а ещё почему-то немножко чем-то горелым. А потом они ещё поиграли с деревянным медведиком и метеоритами. Деревянный медведик как будто был Небесным Медвежонком, а метеориты как будто были зверями Дальнего Леса.

Когда настала ночь, Небесный Медведь временно выключил и луну, и звёзды, занавесил всё небо тяжёлыми тучами и в полной темноте спустил Крота в Дальний Лес. Он посадил Крота на верхушку высокого дуба и на прощанье сказал:

— Спасибо, что вернул нам звезду, слепой зверь. Прилетай к нам иногда играть с нашим Медвежонком. Ему очень не хватает общения.

— Хорошо, — сказал Крот и помахал Медведю на прощанье. Он не видел, что тот уже скрылся в небе.

— А Крот не упал с дуба? — забеспокоился Барсукотик.

— Нет, сынок, — ответил Барсук. — Он просидел на дубе всю ночь, а утром мы с белками-футболистами и Грачом Врачом его сняли. Ну всё, теперь спать. — Барсук Старший подоткнул моховое одеяло.

— А как же Сорока? Её, получается, не наградили звездой?

— Ну почему же не наградили? Очень даже наградили. Хорошей еловой звездой почёта за героизм. Звезду выстругал Хорёк.

— А все звери сразу выздоровели от звёздной болезни?

— Практически сразу. Уже на следующий день они чувствовали себя хорошо. Но Грач Врач на всякий случай ещё неделю лечил их ягодками боярышника.

— А Крот потом ещё приходил к Небесному Медвежонку на небо? — не унимался Барсукотик. — Он с ним ещё играл?

— А вот этого я не знаю, — ответил Барсук Старший, то ли потому, что правда не знал, то ли чтобы прекратились расспросы. — Об этом ты лучше спроси самого Крота. Но только завтра. А сейчас спать, сынок.

— А Барсук Старший из этой истории — это ведь ты и есть, да, папа? — спросил Барсукотик и широко зевнул, показав острые белые зубки, которые он никогда не забывал чистить перед сном.

— Я и есть, — кивнул Барсук Старший и выключил светляков.

— Пап, а я — барсучок? — раздался голос Барсукотика из темноты. — А то некоторые звери говорят, что я котик, но это же неправда, да, папа?

— Понимаешь, сынок… — начал было Барсук Старший, но тут же умолк. Барсукотик мирно посапывал в кроватке, свернувшись калачиком. Две барсучьи полоски, которые Барсукотик рисовал себе на мордочке каждое утро, сейчас почти стёрлись. Глаза его были закрыты, а усики и кончик хвоста чуть подрагивали. Барсукотик спал и видел сны. Можно было не отвечать на его вопрос.

Легенда о Сыче и Барсуке

— Не хочу мыться перед сном! Вода мокрая и холодная! — Шерсть у Барсукотика встала дыбом, и он сделался похож на меховой шар.

— Тогда просто умойся лапкой, сынок, — миролюбиво посоветовал Барсук Старший.

— Не хочу умываться лапкой! Моя лапка устала! — Барсукотик капризно потряс правой лапкой.

— Ну, другой лапкой.

— И другая устала! — заверещал Барсукотик и даже выпустил когти, чтобы показать, насколько устали его обе лапки.

— Тогда я тебя умою? — предложил Барсук Старший.

— Ну уж нет! Я не маленький барсучок, чтобы меня умывали!

— А ты сейчас вообще не барсучок, — спокойно сказал Барсук Старший.

— Как не барсучок? — Барсукотику стало не по себе. — А кто же я сейчас? Котик?

— Сейчас ты сычик, — ответил Барсук. — В тебе явно говорит сыч.

— Как это — во мне говорит сыч? — Глаза Барсукотика стали огромными и круглыми, как две жёлтые луны.

— Давай-ка, сынок, умойся. А когда ты ляжешь в постель, я расскажу тебе историю про Барсука и Сыча, и ты всё поймёшь.

— Хорошо, — пискнул Барсукотик и принялся быстро умываться обеими лапками.

Давным-давно, в начале времён, Небесный Медведь сотворил Дальний Лес. В лесу были ёлки, берёзы, дубы, осины, сосны, кусты, лопухи, трава, цветы, ягоды, бабочки и медоносные пчёлы. А ещё небольшой ручей и очень много шишек.

— Вроде бы всё хорошо, но чего-то не хватает в этом лесу, — задумчиво сказал Небесный Медведь своей жене Большой Медведице.

Большая Медведица внимательно оглядела сверху Дальний Лес и ответила:

— Не хватает зверей.

— Но я же придумал и сотворил пчёл, — ответил Медведь. — Они делают мёд. Зачем там кто-то ещё?

— Твои пчёлы живут строго по расписанию. У них всегда одно и то же: изготовление сот, сбор нектара, производство мёда. Ты их скучно придумал.

— Тогда давай я сотру их с лица земли?

— Нет, не надо. Мёд-то у них получается вкусный. Просто нужно придумать и сотворить других зверей. Для разнообразия.

— Хорошо. Я сейчас сотворю медведя.

— Дорогой, ну это тоже немножко скучно. Получается, у нас наверху медведи, то есть мы, и внизу тоже медведи. Я хотела бы видеть каких-то новых зверей. Медведей тоже можешь сотворить, но потом, через пару недель.